Москвичу дали 9 лет тюрьмы за грабежи, которых он не совершал
Москвичу дали 9 лет тюрьмы за грабежи, которых он не совершал
Грабить курьеров - нынче в Москве одно из популярных занятий преступников. Ума и сил много не надо — заказал в Интернет-магазине дорогой товар (как правило, бандиты выбирают электронику), вызвал курьера на дом, а отобрать у беззащитного сумку где-то в подъезде - дело техники. Таких «висяков», то есть нераскрытых преступлений, думаю, у наших правоохранителей десятки. Так почему бы не скинуть пару-тройку дел на удачно подвернувшуюся кандидатуру?!
На Александра Синьковского, прилежного семьянина, коренного москвича и успешного сотрудника одной из столичных строительных фирм, «повесили» сразу четыре грабежа. Мужчина свою вину не признал, однако это не помогло. За чужие злодеяния Александр теперь должен отсидеть 9 лет в колонии строгого режима.
Жертва системы
Сейчас Александру Синьковскому уже 34 года, на момент ареста ему было 32. Тогда у Александра только родился сын. Казалось, впереди вся жизнь — в семье гармония, на работе порядок. Однако все мечты и надежды рухнули в один день.
Машину Александра — белый «Фольцваген Поло» сотрудники правоохранительных органов остановили для проверки в один из дней осенью 2013 года. Предлог был прост — автомобиль подходит под описание того, который якобы находится в розыске. При обыске машины у Александра нашли травматический пистолет и нож. Это была первая зацепка. Дальше оставалось только прижучить парня, наивного в юридических вопросах и не знающего всяких ментовских хитростей.
Итак, эпизодов, по которым осудили Синьковского, было четыре. За три месяца — с августа по октябрь 2013 года в Москве правоохранители зафиксировали сразу четыре случая ограбления курьеров Интернет-магазинов. Интересно, что три из них были совершены по одному адресу — каждый раз неизвестная девушка звонила в магазины и заказывала товар по адресу: Нагатинская набережная, дом 48 корпус 2.
Первый такой случай произошел как раз 11 августа. Тогда дамочка заказала на дом планшет. В день доставки по указанному адресу приехал курьер. При себе у него был планшет и ультрабук, который он должен был доставить позже по второму адресу. Как следует из материалов уголовного дела, в подъезде между пятым и шестым этажами его встретили двое незнакомых мужчин и начали избивать. После того, как курьер уже не мог двигаться, преступники забрали оба ноутбука на общую сумму порядка 77 тысяч рублей и скрылись.
Еще два аналогичных случая произошли по этому же адресу на юге Москвы уже в октябре. На ту же самую квартиру неизвестная женщина заказала пару дорогих часов — предварительная стоимость которых была оценена в 120 и 130 тысяч рублей. По словам пострадавшего мужчины, грабитель в этом случае действовал один. Угрожая пистолетом, он забрал у него сумку с товаром и скрылся. Третий эпизод по этому же адресу произошел уже спустя несколько дней — сценарий повторился как в первый раз. Преступники (их было снова двое) ограбили курьера и забрали у него телефон марки “Айфон”.
Ни по одному из этих нападений Александр Синьковский не признал вину. Но ведь это и не важно. Из подозреваемого правоохранители выбили одно единственное признание и этого оказалось вполне достаточно.
Похожее ограбление примерно в то же время было совершено на северо-востоке Москвы — в одном из домов на проезде Дежнева. Неизвестный ограбил курьера ювелирного магазина в подъезде, забрав у того заказанный товар - золотую цепочку и браслет.
Когда Александра задержали и начали «выбивать» признание, он взял на себя это преступление. Сейчас о тех событиях с печалью вспоминают родители Саши...
С его родителями я встретились на днях в одном из столичных кафе. Приятные интеллигентные воспитанные - они сразу расположили к себе. Никакой агрессии, злобы, хотя казалось бы — им впору обижаться на весь мир, ведь на это есть веская причина.
- Мой сын давал показания под давлением полицейских, его избивали, - рассказывает мне отец Александра Валерий Петрович, грустно улыбаясь. - Сына пообещали отпустить домой — к семье — жене и ребенку, если он признается в ограблении курьера — сначала одного, потом уже в другого. Ему сказали: «Отсидишь годик и выпустим, а пока отпустим под подписку о невыезде». Мой сын по неопытности согласился, дал показания, взял вину. А когда понял, что все это неспроста, было уже поздно. Все остальные эпизоды он отрицал, но суд не поверил.
Валерий Петрович до сих пор не может поверить, что такое могло произойти с его единственным сыном.
Сам он кандидат технических наук, в свое время защитил диссертацию в авиационно-техническом институте, сейчас преподает студентам в одном из столичных вузов. Мама Саши — преподаватель английского языка. Семья очень образованная, коренные москвичи.
- Я Сашу всегда старался воспитывать правильно. Он целеустремленный, имеет два диплома - бакалавра и магистра, не курит, спортом занимается. И судим никогда не был, - продолжает он. - Почему такое с нами случилось...
Несколько раз перечитав дело Александра Синьковского и приговор, я обратила внимание не насколько противоречивых фактов.
Во-первых, три ограбления были совершены по одному адресу — на юге столицы. Это странно — зачем преступникам так подставлять себя?! Не лучше ли было нападать на курьеров в разных местах, ведь это безопаснее. При этом только четвертое, по которому Александр признал вину, совершенно практически в противоположном конце города, на северо-востоке.
Во-вторых, в двух грабежах на Нагатинской набережной всегда участвовали как минимум двое мужчин (согласно документам), которые нападали на курьеров. Один из которых, по признаниям самих пострадавших, был кавказской внешности.
В-третьих, нападавшие в двух случаях всегда избивали своих жертв перед тем, как забрать украденный товар.
В-четвертых, в этих трех случаях у курьеров преступники (или преступник) отбирали не только сам товар, но и обчищали карманы их самих. Так, например, у курьера, который привозил компьютеры, преступники забрали сотовый телефон (его оценили в 2,5 тыс. руб.) и деньги — еще 2600 рублей. Еще у одного пострадавшего, который доставил «Айфон» все по тому же адресу на Нагатинской набережной, грабители взяли еще два его собственных телефона, кошелек с 800 рублями, а также раскладной нож. У мужчины, который же привозил часы, бандиты забрали кошелек с 12 тысячами рублей и, как позже пояснил он сам, украли заодно и его собственные часы стоимостью около 100 тысяч рублей, которые у него были тогда на руке.
Кстати, последняя история вообще довольна странная. Оказывается, мужчина не был курьером от какого-то магазина, а продавал часы сам как частное лицо. Откуда он их привозил — загадка. О том же, что у него якобы украли собственные часы он вспомнил лишь спустя несколько дней после нападения, и только тогда написал заявление в полицию. Никаких документов на часы у него опять же не оказалось — сказал, что потерял! Кроме того, в компании-производителе данной марки официально заявили, что таких наручных мужских часов в России на тот момент не завозилось. Так что тут, честно говоря, вся история от начала до конца очень похожа на выдумку.
Изучая дело, я задалась еще несколькими вопросами: где же этот неизвестный кавказец — неустановленное лицо, которое каждый раз якобы помогало Синьковскому? Где та девушка, которая каждый раз вроде бы звонила по телефону в Интернет-магазины? Установить их личности и найти полицейские по каким-то причинам так и не смогли. Почему правоохранители не проверили это злосчастную квартиру в доме на набережной? Кто там живет? В изученных мной документах ответов я так и не нашла.
И тем не менее менты все-таки связали данные преступления с четвертым на северо-востоке Москвы. А почему бы и нет? Тем более, что больше никого, по видимому, стражам порядка по этим делам задержать так и не удалось. А план по раскрываемости выполнять-то надо.
Опознать легко?
Может быть вы, дорогие читатели, спросите: «Но ведь пострадавшие-то не погибли, и значит они могли легко опознать преступника?». Тут уж все будет яснее ясного — если бандита в лице Синьковского опознали сами курьеры, дело можно закрыть!
Но есть во всей этой истории еще одно очень большое «НО», которые сейчас волнует и адвоката, и многих правозащитников.
По словам эксперта, военного юриста Геннадия Савенкова, в день, когда в следственном изоляторе временного содержания проходило опознание Синьковского, потерпевшие, понятые и статисты некоторое время стояли у здания все вместе. В ожидании, когда их пригласят на опознание, они общались между собой, разговаривали. Между тем, это является серьезнейшим нарушением Уголовно-процессуального кодекса РФ при проведении данного следственного действия.
- Следователь, давая показания потом на суде, постоянно путалась в показаниях, - продолжает Валерий Петрович. - Путала, кто за кем проходил в изолятор — потерпевшие, понятые, статисты, или, наоборот. А ведь это очень важно! Она даже не знала, как выглядит обвиняемый, но каким-то образом подобрала статистов для опознания. Кроме того, через КПП все прошли в начале четвертого, а само опознание началось в начале пятого вечера.
Адвокат Синьковского даже предоставил в суд соответствующую справку, что, согласно материалам дела «потерпевшие... и статисты... одновременно прошли КПП в ИВС №4». Время на справке указано одно и то же — 15 часов 5 минут. Однако суд ее не принял во внимание, объяснив тем, что «данная справка подтверждает лишь факт посещения указанными лицами ИВС №4».
- Мы же с вами понимаем, что пострадавшие и статисты могли во время разговора познакомиться ближе и могли испытывать симпатию друг другу. Мы не знаем, о чем они говорили и договорились, - рассуждает Геннадий Савенков. - К тому же, Синьковский на фоне других мужчин очень даже выделялся. Они были в куртках, на голове волосы, в то время как Синьковский был лысый и в свитере. Он уже несколько недель сидел в изоляторе. Кроме того, статисты сильно отличались и по возрасту — по документам они были на несколько лет старше подсудимого. По закону же и статисты и обвиняемый должны быть максимально похожи, - продолжает он. - Если бы вы до этого общались с этими людьми на улице, а потом вам показали их на одной скамье рядом с усталым небритым мужчиной, на кого бы вы показали пальцем? Думаю, все очевидно.
Родители Александра даже склонны думать, что статисты, которые были на опознании и те, которые проходили официально по документам — вообще разные люди.
- Они должны были быть старше нашего сына, однако, как говорил нам сам Александр, его адвокат, и даже позже подтверждал на суде один из потерпевших, в реальности они были довольно молодыми, лет 25-ти, не больше, - поясняет Валерий Петрович. - Статистов, судя по материалам дела, следователи нашли перед опознанием где-то недалеко от изолятора. Просто взяли первых попавшихся мужиков и привели. По документам же оба статиста проживают в одном районе на юге столицы, где и совершались преступления. Совпадение ли это? - не думаю.
Кстати, происходили нарушения и в ходе заседаний суда. В частности, адвокат подсудимого, изучая протокол судебного заседания, обнаружил там много неточностей, то есть в реальности судья говорил одно, а под запись материал шел в несколько ином виде. Важные моменты просто не были зафиксированы.
По словам Геннадия Савенкова, все это правозащитниками установлено, есть соответствующие доказательства - записи - не только на бумаге, но аудио и видеофайлы.
- Протокол заседаний — самый главный документ в уголовном процессе, и то, что судья нарушил правила, является очень грубой ошибкой, - пояснил Савенков.
Адвокат Синьковского подал апелляцию, в которой изложил все свои замечания по протоколу. В частности, согласно документу, «в протоколе судебного заседания от 27.06.2014г. секретарем судебного заседания не в полном объеме отражены вопросы защитника и ответы потерпевшего.: на вопрос защитника «Вы и ИВС проходили один или группой?» тот ответил: «Группой проходили»; на вопрос... «Состав группы сколько человек?» … ответил: «Ну, минимум трое»...». Кроме того, в протоколе не были указаны вопросы защитника и обвинителя и ответы еще одного потерпевшего с проезда Дежнева. В частности, адвокат спросил, как вел себя нападающий, говорил ли что-то угрожающее? Потепевший ответил отрицательно, наоборот, уверял, что обвиняемый вел себя спокойно, не запугивал. Также во время заседания 30 сентября сам Синьковский признался, что полицейские просили что-нибудь взять на себя за подписку о невызде.
- Меня отвезли на Нагатинскую набережную. Пока ехали, договорились, что я там должен сказать, - указал обвиняемый на допросе. Однако секретарь почему-то в протокол заседание эту информацию опять не внесла!
Кроме того, многие присутствующие заметили, что секретарь, которая обязана записывать все, что происходит на процессе, несколько раз уходила из зала по своим делам. Что также запрещено.
Вместе с тем, есть еще одна причина, почему потерпевшие выбрали на опознании именно Синьковского? Все они (кроме одного курьера, у которого украли золото на проспекте Дежнева!) заявили гражданские иски в суд о взыскании с обвиняемого причиненного им морального и материального ущерба. Так, первый запросил ни много-ни мало более 400 тысяч рублей, второй - почти 100 тысяч рублей, третий — 305 тысяч рублей. Таким образом, пострадавшие могли быть очень даже заинтересованы в том, чтобы Синьковского (не важно кого) признали виновным. А если его признают виновным, то они получат хоть какие-то денежки. В результате суд признал выплатить каждому по 40 тысяч рублей за моральный вред.
Кстати, четвертый курьер никаких претензий к Александру не имел. Семья Синьковского выплатила мужчине ранее 50 тысяч рублей. Поэтому он даже не явился на опознание в изолятор. Таким образом, если бы Александра признали виновным только по одному делу, его могли уже выпустить из зала суда. Нет, что я говорю — суда бы вообще могло не быть. Он был бы свободным человеком, у которого есть семья и подрастает маленький сынишка.
Иногда я смотрю по телевизору, как за границей людей, отсидевших в тюрьме 10-20, а то и 30 лет, вдруг отпускают на свободу за преступления, которые они не совершали. Родственники невинно осужденного в зале суда рыдают от счастья и взрываются аплодисментами. Трогательная и в то же время мучительная картина — потому что понимаешь, какие страдания пережили они, и что может чувствовать тот, кто потерял столько лет жизни.
Александр сидит за решеткой уже 2 года — срок достаточный для того, что многое обдумать, но пока еще не потерять надежду. Надежду на то, что в нашем государстве тоже есть справедливость! Надежду на то, что он еще сможет жить как все — работать, любить и воспитывать сына!
